На днях, спустя лет эдак 12, перечитала «Над пропастью во ржи». Тогда я тоже ее читала в период эмоциональной нестабильности. Я еще возмущалась, почему название было переведено как «Над пропастью....», если на самом деле «Ловец во ржи». Мне тогда это казалось более правильным, ведь он ловец, у него желание поймать, остановить их пока они маленькие, пока они (о мое любимое слово, которое задействовал и переводчик) не «скурвились», не стали взрослыми.

Перечитав второй раз, понимаешь почему. Ему же 14, у него
переходный возраст, он сам падает в эту пропасть и пытается затормозить себя. Не в ту пропасть, о которой говорил ему тот его учитель со странными наклонностями, не в пропасть асоциальности, неприспособленности к «нормальной» жизни, а именно в пропасть этой самой взрослой жизни, завязанной на галстуках, гольфе, связях, фальшивых отношениях, деньгах в первую очередь. Мерзкое существование по правилам общества, в котором нет ничего настоящего. А чтобы жить в этом обществе для начала нужно закончить школу, отвечать так как нужно учителю, а не так как тебе интересно, нужно играть по правилам, нужно придерживаться иерархии. Мерзко. Он пытается себя затормозить, но он растет, взрослеет и должен. Он ловец над пропастью, в которую сам скоро упадет.

Помню, когда читала в первый раз, то слезы текли именно
после этого абзаца, в котором он рассказывает сестренке Фиби о Ловце и детях в поле ржи, а в этот раз плакала перед этим абзацем, потому что знала, что вот она кульминация, сейчас всё будет. Очень сильно врезалась в подкорку эта описанная им картинка. Наверное, поэтому мне с тех пор и грустно до слез под Стинговскую Fields of gold.
Всё это в моем сознании переплелось, обросло своими ассоциациями, воспоминаниями из моего детства. В моем детстве тоже случались поля, только пшеницы, действительно золотые и мы, дети, получали удовольствие от того, что валялись в этой пшенице и жутко радовались когда находили в ней васильки.

Тогда 12 лет назад книга меня сначал встряхнула, потом растеклась по венам гладко и правильно. Сейчас перед прочтением думала, что изменится в восприятии? Ничего. Только еще больше прониклась и согласилась, ну и зауважала переводчика. Сережка так ее и не осилил, потому что пытался читать в оригинале Наверное, в оригинале сложно, ибо у мальчика своеобразная речь, насыщенная жаргоном и каким-то подростковым сленгом /не сленгом, но чем-то таким не привычным для книги.

Интересно, прочту ли еще через 12 лет и что изменится?

Еще раз громадный респект Вам и спасибо, мистер JD.

О, если бы только можно было никогда не взрослеть, а туфли на каблуках всегда были бы велики и мамины!